В
СОДЕРЖАНИЕ
ПРЕДЫДУЩАЯ ЧАСТЬ I
.гл 1-8
(ПРОДОЛЖЕНИЕ)
ЧАСТЬ
II
ГЛАВА
10
Близилась пора перемен. Первое же свежее
дуновение этого ветра всколыхнуло и
пробудило в душах чеченцев неугасимый дух
свободы их предков. Он никогда не исчезал, а
только дремал, скрываясь до поры до времени,
как спящий кавказский богатырь под белой
буркой облаков. И был везде - в сизых
расщелинах диких скал, в глубоких ущельях
стремительных рек, в складках зеленых гор,
где вечным укором стояли разрушенные стены
вайнахских башен. И звенели горные ручьи,
чистые и прозрачные, как память о
защитниках Кавказа, отдавших свои жизни за
родные горы.
Развал СССР маячил на горизонте...
Первый толчок пробудил надежды, нарастал
могучий поток народного движения. Призыв
нового председателя Верховного Совета
РСФСР Б.Н. Ельцина в 1990 году к автономиям «брать
суверенитета столько, сколько смогут»,
чеченцы восприняли с огромной радостью. Под
их давлением прежнее руководство было
вынуждено использовать конституционное
право народов на самоопределение (хотя
Чечня никогда добровольно и не входила в
состав России).
В октябре 1990 года по приглашению
организационного комитета Джохар приехал в
Грозный, взяв командировку на несколько
дней, и принял участие в первом
общенациональном съезде чеченского народа,
где был сформирован исполнительный комитет.
Была принята декларация о провозглашении
независимости Чеченской Республики «Нохчийчоъ»,
ее принятие вылилось во всеобщее ликование
и возгласы «Акбар Аллах!». Завершающим
аккордом прозвучало пламенное выступление
Джохара Дудаева, которого мало кто знал до
этого, но после съезда о нем заговорила вся
республика. «Его блестящая речь,
решительность и напор, прямота и резкость
высказываний - внутренний огонь, не ощутить
который было невозможно, - все это создавало
притягательный образ человека, способного
справиться с хаосом смутного времени.Это
был сгусток энергии, копившейся именно для
такого часа; пружина, до поры до
Вся
предшествующая жизнь Джохара была
подготовкой к тому, что предстояло
Предложение ВДП (Вайнахской
демократической партии) дать согласие
выдвинуть его кандидатуру на пост
председателя ИКОКЧН (Исполнительного
конгресса общенационального конгресса
чеченского народа) Джохар принял не сразу.
Договорились, что он за ночь подумает, а
утром перед заседанием даст ответ. 6 декабря
1990 года на Бороновке, в здании
строительного РСУ, Джохар был избран
председателем ОКЧН, 93 членами ОКЧН (заместителем
председателя был избран Зелимхан Яндарбиев,
также Умхаев и Сосламбеков). Джохару нужно
было уезжать к месту службы в Тарту и
добиваться там возвращения на родину для
работы в исполкоме ОКЧН. С трудом отправили
ходатайство в Верховный Совет, но не
дремали «завгаевцы». В верховные органы
власти полетели секретные донесения о том,
как генерал Дудаев в сговоре с Вайнахской
демократической партией организует
свержение советской власти. Зелимхан
Яндарбиев вместе с Умхаевым прилетел в
Тарту уговаривать Джохара оставить службу
ради деятельности в исполкоме. Зелимхан,
молодой парень лет тридцати, производил
впечатление скромного человека. Прочитав
мои стихи, он предложил включить их в
альманах, который должен был вскоре выйти в
республике.
Джохару
предоставлялся выбор. Он был
профессиональным летчиком, а не политиком,
налетал в общей сложности свыше трех тысяч
часов, испытал почти все типы военных
самолетов, обучил искусству пилотажа не
одну сотню летчиков, за
В
Тарту Джохар был членом Тартуского бюро
горкома партии. Свобода и независимость
эстонского народа воспринималась им так же
горячо, как и свобода и независимость
собственного народа. Сейчас
в его помощи нуждался чеченский народ, и
В
Эстонии в 1990 году Джохар познакомился с
Линартом Мялем,
Фронт борьбы против исполкома ОКЧН
усиливался, Москва делала все, чтобы
уменьшить его влияние. Ни одна из
автономных республик так и не приняла
подобной чеченскому варианту декларации о
государственном суверенитете, лидерство
было налицо.
Кавказ принял Джохара сразу и
безоговорочно.
1991
год выдался в Чеченской Республике
насыщенным, шли митинги ВДП и других
общественных организаций. Нужно было
собрать съезд, работа которого прервалась.
Место его проведения было засекречено
вплоть до предыдущего дня. Съезд проходил в
ДК имени Кирова. Милиция могла ночью занять
здание, ею уже были блокированы все ранее
засекреченные здания для проведения съезда
в ночь с 7 на 8 июня. Главный вопрос - за
генералом Дудаевым или за Верховным
Советом ЧИАССР, явно не способным
реализовать провозглашенный им же самим
суверенитет? Наша жизнь превратилась в
кипящий общественный котел!
Когда
началось противостояние между народом и
правительством, Джохар пришел с делегацией
от ОКЧН к Доке Завгаеву и предложил ему: «Доку,
ты чеченец, с какой помпой праздновалось
твое избрание секретарем обкома партии
ЧИАССР, как этому радовались я и весь народ.
У нас нет вражды, возглавь родное движение
за независимость, и ты будешь руководителем
государства. Я даю слово, что весь чеченский
народ будет тебя поддерживать...» На что
Доку сказал: «Мне надо подумать, я отвечу
через три дня», - и не ответил. Народ после
этого вынес свой вердикт - закончилась
эпоха правления Завгаева. В это насыщенное
событиями знойное лето мы жили сначала, как
всегда, в доме у брата Басхана на нашей
любимой улице Шекспира. Название
этой улице дал Джохар, когда
Участок у Басхана был совсем маленьким,
на нем помещалось только два абрикосовых
дерева, еще в юности посаженных Джохаром,
сейчас они превратились в двух великанов,
усыпанных бархатистыми оранжевыми плодами.
Дети залезали на их ветви и пропадали в гуще
зеленых листьев. Иногда, падая, мягко
ударялся о землю переспелый абрикос. Из
собранных плодов удаляли косточки и
раскладывали их на крыше низкой времянки.
Солнце сушило абрикосы, превращая их в
изысканное восточное лакомство. После
успешной выставки в Грозном я воспряла
духом. Мой «Абрек» занял на конкурсе второе
место, и его даже хотел купить музей
изобразительного искусства имени П.
Захарова за 25 тысяч рублей. Но Джохар сказал,
что не стоит заниматься торгашеством, после
всех моих будущих экспозиций мы эту картину
обязательно подарим историческому музею!
Деньги нам, конечно, были нужны, но этот
кавказский широкий жест мне понравился, а
особенно его слова о моих будущих
экспозициях. Итак, в надежде на будущую
мировую славу я трудилась днем и ночью. Тем
более, что чувствовала, как расту не только
в своих собственных глазах, но и в глазах
окружающих. С интересом и подолгу Джохар
наблюдал за моими стараниями, иногда что-то
подсказывал: «Не записывай свои полотна,
тебе нужно просто вовремя остановиться».
Часто советовал он так, как будто сам был
профессионалом. А я рисовала все, что
подворачивалось под руку: забор, кошек,
палящее южное солнце на мостовой, сиреневые
тени под навесом.
Однажды
я попросила Басхана позировать мне. Он
торжественно уселся на стул, поставленный в
центр двора, закинув ногу на ногу, и замер,
как перед фотографом. «Чувствуй себя
свободнее», - умоляла я его, но ничего не
получалось. «Тогда расскажи что-нибудь о
себе». И это было как раз то, что надо. Басхан
был большим юмористом и неутомимым
рассказчиком. Солнце ослепительно сияло на
его лысине, веселые зайчики скакали в живых
карих глазах, в широкой улыбке сверкали
золотые коронки, а он все говорил и говорил
и весь светился юмором и смехом. Он жил на
этом портрете так же, как в своих
уморительных рассказах. «Завтра я допишу
твой костюм, и портрет будет закончен», -
сказала я и пошла отдыхать. Басхан тоже ушел
довольный, но то, что случилось потом, не
поддается никакому описанию. Его
многочисленные дочки побежали с портретом
по всем соседям, спрашивая, на кого он похож.
«Конечно, на Басхана, - отвечали те, улыбаясь,
- какой есть, очень веселый». Этого им
показалось мало. Проказницы провели
несколько линий по белому полотну холста и
пририсовали к шее Басхана вместо будущего
костюма огромное белое яйцо с разбитой
сверху скорлупой. В итоге Басхан, как только
что вылупившийся цыпленок, вытянув шею и
высунув голову из яйца, с прилипшими к
блестящей макушке волосками, ослепительно
улыбался радости дня и миру, открывшемуся
перед ним. Вдоволь насмеявшись, они легли
спать.
Утром
я проснулась оттого, что Аслан, старший
восемнадцатилетний сын Басхана, изо всех
сил тряс и жал мне руку: «Спасибо тебе, Алла!
Большое тебе спасибо!» Ничего не понимая, я
вышла во двор и услышала не просто смех -
гомерический хохот! Казалось, что смеялась
вся улица Шекспира. Выяснилось, что ночью
пришел Аслан, обиженный на Басхана за то,
что тот недавно наказал его, вытащил этот
злополучный портрет и по повесил его на
воротах. С самого раннего утра все, кто шел
на работу, останавливались и начинали
смеяться. Услышав смех, подходили новые
прохожие и подзывали знакомых. И так
продолжалось бы до бесконечности...
Борис
все еще работал шофером и экспедитором,
развозя на своем грузовике по магазинам
дешевых кур и яйца, иногда умудрялся «налево»
торговать ими. «Это реклама твоей фирмы, -
хохотали его покупатели, потому что все они
принимали участие в его торговле.
С
мрачным лицом Борис, повернувшись спиной к
соседям, снял портрет. «А ты почему раньше
не сняла?» -накинулся он на жену, которая
смеялась вместе со всеми. Чтобы срочно
исправить нашу ошибку, в этот день Басхан
снова уселся в центр двора, но уже в черном
выходном костюме и
черной шляпе, которую он обычно, как принято
В дом к Басхану в это лето приходило из-за
нас столько гостей, что он вместить всех был
просто не в состоянии. Бекмурза предложил
переехать к нему. Мы так и сделали, тем более
что для этого надо было всего лишь перейти
улицу. Его дом был значительно просторнее.
За домом находился большой зеленый сад,
примыкавший к дачным участкам, густо
заросший высокими фруктовыми деревьями,
среди которых то там, то тут виднелись
красивые дачные домики. Южное изобилие
плодов не переставало меня поражать. В
зеленой листве краснели гранаты,
золотилась мохнатая айва, великолепные
розы белоснежными шапками свисали через
изгородь, не помещаясь в этом зеленом раю. «Пошли
мне сад на склоне лет», - вспомнилась
строчка из любимых стихов Марины Цветаевой.
19 августа
1991 года - день выступления гэкачепистов - мы
встретили уже в доме
Площадь Свободы была заполнена
милицией и сотрудниками КГБ, слышались
угрозы. Народ призывал дать отпор
гэкачепистам, совершившим государственный
переворот. Говорили, что Ельцин арестован.
Выстроившись в длинную синюю колонну,
милиция двинулась к митингу, оттеснила и
арестовала Зелимхана Яндарбиева и Салавди
Яхьяева. Слух об этом молниеносно разнесся
по городу...
Затаив
дыхание, я смотрела по российскому
телевидению известное всей стране
выступление Бориса Ельцина: «Демократия в
опасности! Исполкомы должны взять власть в
свои руки...» Я поняла, что демократию не
будут защищать правительства союзных
республик, все они - ставленники
коммунистов. Когда Джохар приехал с площади
Свободы, я встретила его на ступеньках
высокого крыльца и там, взволнованно, слово
в слово передала этот призыв. Он был
председателем исполкома, значит он и должен
был встать во главе борьбы с коммунистами и
спасти нашу демократию и свободу! Джохар
весело улыбался. «Но тебя ведь они могут
убить...» Он резко выпрямился, карие глаза
его вспыхнули и загорелись: «Это мы еще
посмотрим!» А я вспомнила строчки из его
мало кем прочитанной и ненапечатанной
поэмы, которую он написал еще в Сибири: «Схватить
всю нечисть из Кремля и бросить оземь, так,
плашмя!» Поэма была несовершенна
поэтически, но какой силой духа веяло от
каждой ее строчки...
В
этот же день, 19 августа, чеченцы срочно
проводили Доку Завгаева - руководителя
республики - с московского аэропорта в
Грозный. Но 21
и 22 августа на
Политикой
Горбачева «в союзном вопросе» было очень
недовольно его крайне правое
консервативное окружение, названное
народом «ястребами» за свою агрессивность
и склонность к силовым, диктаторским
методам правления. Непокорных чеченцев,
надеявшихся подписать предложенный в
августе Горбачевым союзный договор, решили
вновь наказать. Несколько месяцев в
абсолютно секретной обстановке готовился
план под условным кодовым названием «Миграция»
- план «частичного переселения» чеченцев в
другие регионы страны (материалы следствия
по делу о ГКЧП). На первоначальном этапе
новой депортации планировалось выселить
около 70% нелояльного населения ЧИР. В скором
времени следом поехали бы и оставшиеся 30%
лояльного населения. Для многострадальной
нации были уготованы очередной геноцид,
русификация с массированным вовлечением
вооруженных сил.
План
начал осуществляться в конце июля - начале
августа 1991 года, как раз накануне
августовского путча ГКЧП. В республику
нагнали несколько сот КамаЗов –длинномерок
и несколько десятков тысяч солдат
десантных и других элитных частей
Советской Армии, расквартировавшихся почти
во всех населенных пунктах, якобы «для
организации помощи в сборе урожая
сельхозпродуктов». С 1944 года республика не
видела такого количества грузовиков и
такого количества солдат. Все чего-то ждали.
Заключительную часть плана - погрузку людей
и их транспортировку - намечалось завершить
после удачного осуществления путча. О
депортации были извещены шифротелеграммой
только Доку Завгаев, Громов - второй
секретарь обкома КПСС, Кочубей -
председатель КГБ ЧИР и шифровальщик из
комнаты 606 бывшего завгаевского рескома,
ставшего затем Президентским дворцом
Ичкерии, в котором и нашли среди партийного
архива не уничтоженные шифровки. Тогда и
выяснилось, что Завгаев документально
подтвердил свою поддержку ГКЧП.
В
ночь с 19 на 20 августа 1991 года Джохар
несколько раз говорил с Хасбулатовым и
другими людьми из Верховного Совета
Российской Федерации, которые паниковали,
опасаясь штурма путчистов. Джохар спросил,
есть ли у них оружие. Они ответили, что есть.
Джохар сказал, что нужно раздать оружие и
организовать оборону.
24
августа с постамента сбросили памятник
Ленину. Монумент в две с лишним тонны
лежал поверженным, по нему ходили и на нем
сидели радостные люди, некоторые даже
фотографировались, запечатлевая на память
детям и внукам этот исторический момент.
Над зданием Совета Министров взвилось
зеленое знамя ислама. Джохар не торопил
события, пусть народ еще раз подумает и
решит, за кем пойти, он слишком хорошо его
знал, чтобы сомневаться в выборе, ведь
ничего нового коммунисты предложить ему
уже не могли. Этот день стал последним в
завершившейся эпохе социализма. Предстояла
великая борьба за Свободу...
Митинги
не прекращались. Народ, пропитавшийся
ненавистью к империи, трудно было удержать.
Раздавались призывы штурмовать здание
Верховного Совета, чтобы потребовать
ответа на свои требования. Главное
требование - немедленная отставка
председателя и Президиума Верховного
Совета ЧИР. Все улицы были заполнены
транспарантами демократов. Через несколько
дней народ начал требовать отставки уже
всего Верховного Совета. Митинг стал
всенародным, движение через прилегающие
улицы и мосту через Сунжу почти
прекратилось. Люди жгли костры по ночам и
жили на площади, из сел везли скот для забоя,
приносили хлеб из магазинов. На площади
Свободы политические выступления
перемежались танцами, зажигательная
лезгинка шла по кругу под одобрительное
хлопанье в ладоши уважаемых стариков,
сидящих в первых рядах. Они представляли
собой гарант спокойствия митинга, никто в
их присутствии не посмел бы ввязаться в
драку или позволить себе недостойное
поведение. Всегда в первых рядах, невзирая
на любую погоду, в дождь и слякоть охлаждали
старики горячие головы молодых, неизвестно,
сколько из них слегло и умерло впоследствии.
Там,
на площади, шел
чеченский зикр,
который с интересом всегда снимали
Третий этап общенационального
чеченского съезда начался 1 сентября 1991
года в помещении кинотеатра «Юбилейный».
Съезд одобрил действия исполкома и наметил
провести выборы президента и парламента
республики 27 октября 1991 года. Также он
образовал Республиканский комитет, на
который возложил обязанности контроля для
проведения будущих выборов в высшие органы
власти. На заседание Верховного Совета ЧИ-АССР
в Доме политпросвещения во время
требования самороспуска Верховного Совета
пришла телеграмма из Москвы от Руслана
Хасбулатова, спикера российского
парламента. Но Верховный Совет не хотел
сдаваться и принял контрмеры, некоторые
депутаты были отправлены в Москву за
подкреплением. Им даже были обещаны войска
для подавления восставшего чеченского
народа. 6
сентября 1991 года возмущение митингующих на
площади
В
это время Зелимхан Яндарбиев вместе с
Джохаром находились на втором этаже здания
исполкома ОКЧН, принимая заместителей
Генерального прокурора РСФСР и Министра ВД
РСФСР, находящихся в республике якобы для
расследования причастности руководителя
ЧИР к ГКЧП. Узнав о взятии Дома
политпросвещения, гости тут же удалились,
разумно решив лишний раз не рисковать. Завгаев
публично,
В
начале октября в Грозный приехал на
переговоры с делегацией вице-президент
России Александр Руцкой. За несколько дней
он тайно подготовил в республике «побег»,
была выпущена группа заключенных из СИЗО,
тридцать человек. А в большой газете «Кавказ»
на всю первую страницу в начале сентября
был опубликован приказ о награждении
денежными премиями и присвоении высших
воинских званий всем грозненским
работникам милиции «за предотвращения
кровопролития на митингах». Но милиция там
не показывалась, это была заслуга только
чеченских стариков. Зато этим приказом
заранее подкупалась вся чеченская милиция.
Здание
КГБ было давно уже в руках восставших, все
архивы опечатаны и, со слов Баранникова,
министра МВД, оно вмешиваться в
политические процессы, происходящие в
республике, не собиралось. Но как всегда,
одно было на словах, другое на деле. Всеми
путями российские спецслужбы пытались
оттянуть законные выборы президента и
парламента и продлить время «безвластия» в
республике. Время, очень выгодное для хапуг
народного хозяйства. Усиленно начали
муссироваться слухи об отделении Ингушетии,
Россия, как всегда, не хотела отпускать
республику на свободу, не оторвав себе
большой кусок. Поступали требования
перенести выборы и заняться решением
проблемы разделения или сохранения
единства Чечни и Ингушетии.
ГЛАВА
11
Несмотря на все трудности, время
выборов приближалось.
27
октября 1991 года предварительный общий
результат подтвердил победу независимости.
К моменту истечения 24 часов срока
голосования Джохар Дудаев стал первым
Президентом Чеченской Республики, что и
было зафиксировано международными
наблюдателями и многочисленными
журналистами международных информационных
агентств, при 91,9% голосов. Был избран
парламент. Ночь возрождения
государственности стала волшебной. Салют
на площади, танцы и песни, молитвы стариков -
все смешалось в общем, благодарственном
гимне, гимне радости и надежды на свободную
достойную жизнь, на светлое будущее детей и
внуков. Никогда и никто не отнимет уже
больше у чеченцев их благословенную родину!
Свобода или смерть!
Площадь
волновалась, как людское море,
переполненное до краев их дыханием, мыслями
и разговорами. Под лучами сияющих
прожекторов показалась небольшая стройная
фигура президента в черном, изящно сидевшем
на нем костюме. Джохар вышел на трибуну,
выпрямился, начал с подъемом говорить -
ничего не было слышно, кто-то стащил
микрофон. Еще одна очередная попытка
помешать неуклонному движению республики
вперед воспринималась уже как нечто
обычное. Энтузиасты срочно начали искать и
уже через двадцать минут подогнали машину с
рупором-микро-фоном. Пламенная речь Джохара
зазвучала над площадью. Сотни, тысячи глаз,
загоревшихся надеждой, видел он перед собой,
когда говорил о том, какой прекрасной будет
свободная чеченская земля. «Труден путь, но
надо его пройти, каким бы тяжелым он ни был.
И пройдем! Я верю в вас, верю в свой народ!»
Потом
начались вопросы. Старик с длинной белой
бородой, в горском бешмете, сидящий в
почетном первом ряду, подал голос: «Джохар,
что мы будем делать, если Россия нас не
признает, Америка не признает?» Джохар
откинулся и пристально посмотрел на него.
Его бледное лицо светилось в лучах
прожекторов, глаза блистали: «А что нам от
их признания? Тысячи лет наши предки жили в
горах без их признания! Свободные люди на
свободной земле! Кругом родные горы, леса и
реки! Они жили без их признания, и мы
проживем! Пусть скажут спасибо, если мы их
признаем!» И начинает смеяться. Его
заразительный смех несется над площадью, и
ему радостно вторят люди. Действительно,
чего им бояться на своей родной земле, они
ничего ни у кого не отнимали.
Раздается
еще один неуверенный голос: «Джохар, а если
мы все умрем с голоду?» «Ха-ха-ха, -
окончательно развеселился Джохар. - На этой
благодатной земле еще никто и никогда с
голоду не умирал! К нам шли из России во
время голода в Поволжье, к нам бежали
крепостные от помещиков, и на всех хватало!
Если мы и умрем, то только от гордости! Наш
дом в эти дни противостояния Верховному
Совету походил на корабль во время качки.
Как только «наши побеждали» и мы
оказывались на гребне волны, дом был полон
посетителями, которые приходили уже с семи
утра. Незнакомые люди сидели не только во
дворе, но и во всех комнатах, что было крайне
неудобно для домашних. Ведь по неписаным
кавказским законам гостеприимства каждого
гостя надо было вежливо принять, узнать, в
чем он нуждается, угостить хотя бы чаем.
Один Бекмурза был на высоте. Он принимал,
как старший, стариков, что ему, похоже, очень
нравилось, сидел с ними за столом и мог
вести часами неторопливую беседу. Каждый на
Кавказе знает, что одно дело принять
простого гостя и совсем другое - накрыть
стол для уважаемых стариков. Тут
учитывается каждая мелочь: в первую очередь
нужно подать соль и хлеб, нарезанный
крупными ломтями, потом обязательно должны
быть большие куски мяса (вареного или
жареного, все равно), к чаю - рафинированный
сахар (сахарный песок ни в коем случае),
желательно конфеты и фрукты. Само собой,
чистые полотенца, салфетки для рук, кувшин с
водой. Только вот в дни, когда
противостояние усиливалось или из Кремля «грозили
пальцем», наши гости куда-то исчезали, а у
Бекмурзы сразу падало настроение.
В
те же дни, когда мы оказывались на высоте,
Вати (так полагалось по чеченским обычаям
мне называть старшего брата Бекмурзу) ходил
«гоголем» и часто шутил. Так как обстановка
сиюминутно менялась, градусник настроения
Вати точно так же перескакивал с «очень
холодно» до сорокадвухградусной отметки. Я
начала бояться, что он не выдержит и
заболеет от этих политических потрясений.
Когда никто не приходил и он пребывал в
унынии, я отвлекала его расспросами о
юности.
Он
рассказал много интересного о высылке в
Казахстан, поскольку был тогда
восемнадцатилетним юношей и все хорошо
запомнил. Вати был довольно образован для
своего времени, и поэтому его даже взяли
работать на почту, что было настоящей
удачей для всей семьи. Большинству ссыльных
переселенцев устроиться куда-нибудь не
удавалось. Во время возвращения ссыльных
чеченцев на родину, учитывая грамотность,
Вати назначили начальником
переселенческого пункта. Но после
возвращения на родину у многих появилось
огромное чувство разочарования. Их дома в
Грозном были заняты приезжими русскими,
которые и не собирались их оставлять,
родовые башни взорваны и разграблены, а для
чеченцев выделены бросовые участки земли
по шесть соток далеко за городом, без
канализации, электричества, воды и газа.
Люди начали роптать, некоторые из
недовольных даже накинулись на Вати: «Зачем
ты нас сюда привез?» В отчаянии Вати был
близок к самоубийству, однако ночью ему
приснился Всевышний. «Он был похож на
огромное слепящее солнце, на него было
просто невозможно смотреть, но какое
чувство успокоения и любви шло от него! Он
сказал, чтобы я не расстраивался, все
пройдет само собой. И прошло, люди
постепенно начали обустраиваться и про
меня забыли...»
А
ходоки к нам все шли и шли, их контингент
переменился, теперь это были уже
руководители-хозяйственники, надеющиеся
занять посты в новом Кабинете министров. За
несколько месяцев борьбы народа за
независимость, пользуясь
бесконтрольностью, они уже успели
разворовать многое. Самое интересное то,
что даже внешне они совсем не походили на
чеченцев, как правило, стройных и
подтянутых и в старости, «трудовая мозоль»
чревоугодия была их отличительным физическим
признаком. Тлетворное влияние России
оборачивалось самым разрушительным
образом среди высшего, так называемого «должностного
слоя»; надо было буквально ежечасно «продавать
родину и своих собратьев», чтобы занять
хоть какой-нибудь значительный пост. Почти
все были тайными сотрудниками КГБ.
Предложения сыпались ежедневно и в
массовом порядке, в ход пускались все
изощренные способы: от родственных связей,
которые в республике очень сильны, до
подкупа и шантажа - отработанных методов
советской системы. Разогнанные сотрудники
спецслужб начали свою привычную тайную
работу против молодой республики. Здание
МВД оставалось главным штабом подрывной
деятельности, но
Именно
в те дни и появилась злополучная фигура
Бислана Гантемирова. Под видом ярого
сторонника независимости он сумел
втереться в доверие ко многим. В те дни были
оставлены без всякого контроля архивы КГБ,
их разграбили те, кто должен был их охранять,
в основном люди Бислана. Оружие исчезло
также незаметно. В этот переходный период
был временно создан КОУНХ (Комитет
управления народным хозяйством), Яраги
Мамодаев поставлен его председателем,
Рамзан Гойтемиров - помощником президента
по науке, Дауд Ахмадов - помощником
президента. На очередном заседании ОКЧН («окоченелых»,
как прозвали их в народе) Джохар сказал: «Поднимитесь
те, кто не хочет должность». Поднялось
человек пятнадцать. Тогда он улыбнулся и
сказал: «Работать не хотите?» И получил
ответ: «Когда будет надо, мы встанем рядом в
любое время, чтобы поддержать». Джохар
поблагодарил всех своих старых соратников.
В
сентябре я уехала в Эстонию забрать
документы из Тартуского университета,
Незадолго
до моего отъезда в Тарту приехала
журналистка Мариам Вахидова. Она сняла
короткометражный фильм о службе Джохара в
Тарту, собрала воспоминания и пожелания его
друзей и сослуживцев. Потом рассказала о
последних событиях в республике, в
частности и о новом окружении Джохара. Я не
спала всю ночь. Сами собой начали слагаться
слова и получались строчки нового
стихотворения-басни «Лев и шакалы». Я
написала его за три часа и успела отдать
Мариам, которая уезжала в восемь утра,
попросив передать его Джохару. Мне хотелось
предупредить Дуки. Но Мариам отдала его в
редакцию, и в октябре в республиканской
газете «Голос Чечено-Ингушетии» появилась
басня «Лев и шакалы» под псевдонимом Алдэст.
Псевдоним придумала сама редакция (Алла
Дудаева, Эстония).
ЛЕВ И ШАКАЛЫ
По джунглям, месяц, не присев,
Идет-бредет усталый лев.
За ним услужливо шакалы
В его спасительной тени
И объясняются в любви...
«О как ты смел, о как ты прям!
Ты выше круч, ты тверже скал.
Мы все на смерть пойдем с тобой,
Лишь только клич издай - мы в бой!
Жаль, только голод подвел брюхо,
К души порывам оно глухо,
И пищи нет который день...»
Вдруг на тропу упала тень.
Там впереди стоял капкан...
И
с новой силой
:
«Как ты прям!
Как ты силен!
Как ты могуч!
Ты выше гор!
Ты выше туч!
Что для тебя этот капкан?
Станцуешь ты на нем канкан!
Ты лапой вмиг его собьешь
И прямо по тропе пройдешь!»
И гордо гривой лев повел,
и... Прямо по тропе пошел.
Так этот лев попал в капкан.
И был чудовищный канкан
На шкуре льва.
Мораль сей басни такова:
Если ты горд, силен и прям -
Не угоди в такой капкан.
Не
верь тем, кто в любви клянется,
Прямой в поклоне не согнется,
Лишь у льстеца хребет кривой,
А ты заплатишь головой!
ПЕРВАЯ
АГРЕССИЯ
Я приехала в Грозный за несколько дней
до попытки ввести на территории республики
чрезвычайное положение. 8
ноября 1991 года Россия сделала открытую попытку
свержения законной власти штыками.
Вечером того дня, в 20 часов, российское
телевидение передало, что со следующего
утра, с пяти часов, вступает в действие Указ
Президента России о введении чрезвычайного
положения. В здании МВД весь первый этаж был
буквально забит вооруженными российскими
спецназовцами в бронежилетах, они ждали
приказа, который должен был поступить утром
в пять часов. Кроме них там находились два
российских генерала, Комиссаров и Гафаров.
На Ханкальский аэродром начали прибывать
военно-транспортные самолеты с новыми подразделениями
спецназовцев.
После
объявления ЧП народ поднялся как один,
никто не спал в ту ночь. Люди шли и ехали из
сел, сами организовываясь на месте в отряды,
появился даже один женский батальон. Это
вселяло надежду на будущее. Людей было
много, но они все прибывали и прибывали, как
будто забил неиссякаемый чистый источник
народного духа, пробудился забытый родник в
горах. Многие отряды ополченцев заняли
рубежи в направлениях возможного вторжения
российских войск, были заблокированы
российские войсковые части,
дислоцированные в Грозном и Шали. На
Ханкальском аэродроме уже приземлилось
несколько военно-транспортных самолетов.
Их тут же заблокировали, приперев к выходу
из салонов груженные тяжелым камнем КРАЗы.
Хамзат Ханкаров вместе со своими ребятами
бросали свои машины навстречу приземляющимся
самолетам, и те, встретив идущие на таран
КРАЗы, улетали обратно. Все железнодорожные
пограничные объекты, станции, мосты и
дороги были заполнены народом и взяты под
контроль. Об этом докладывали по телефону с
Веденского, Шелковского, Наурского,
Надтеречного, Сунженского, Ачхой-Мартановского,
Ножай-Юртовского, пограничных с Россией
районов.
Ельциновское
ЧП оказалось бесперспективным, выяснилось,
что чеченский народ готов защищаться.
Приказ Джохара транслировался не только по
местному, но и по всем каналам российского
телевидения: «Российских солдат - накормить,
пусть отдохнут, посадить на автобусы и...
проводить!» Отличное расположение духа,
военная выправка, улыбающееся во весь экран
лицо и самое главное - юмор для
правительства Ельцина были убийственными.
Привычные к коленопреклонению и
раболепству перед огромной сильной
державой, всегда видевшие только страх, еле
прикрываемый вынужденными лицемерными
заверениями в бесконечной дружбе лидеров
соседних маленьких государств, россияне с
недоумением взирали на бесстрашную
доброжелательность, сопровождаемую
широким кавказским гостеприимством. Совершенно
непонятым осталось заявление Джохара о
предоставлении старому Президенту ГДР
Эрику Хоннекеру политического убежища,
когда ни одна страна мира не хотела
приютить прежнего коммунистического ставленника
России. Это противоречило новому курсу
демократии, по которому теперь якобы шла
Россия. Но то, что не мог усвоить ни один
западный политик, отлично понимал простой
чеченский мальчишка в селе. «У любого
старика должны быть стол и кров, хотя бы из
уважения к его сединам». И еще - «друзей не
предают».
Как-то,
давая интервью, я заикнулась о том, что наша
маленькая республика перед лицом огромной
России своим бесстрашием похожа на Кубу, а
Джохар - на Фиделя Кастро. «У нас сейчас о
нем не говорят», - дружески останавливая,
шепнула мне журналистка. Но разве отчаянная
смелость и сила духа зависят от чьего-либо
признания или смены курса? Потрясала
до глубины души неустойчивая шкала
КЛИЧ ПРЕДКОВ
Мы слава ваших предков-
Потомки этих гор
Оружье не слагали
Бесславно с давних пор!
Опять
горят зарницы
В заснеженных горах,
Настало время биться,
Опять кричим «Орцдакх!»
Всем дорога свобода.
Настал и ваш черед.
Столетняя дорога,
Вайнахская, вперед!
Наш пепел в каждом сердце
Пускай стучит в груди,
В ком сила есть сразиться,
На битву - выходи!
Три месяца терпенья,
Смиренья - позади,
Коль мира не хотите,
Отведайте войны!
За снежные вершины,
За честь, за дом, за род.
За славу наших предков
«Орцдакх!» Вставай народ!
9 ноября
состоялась инаугурация первого президента
в здании чеченского
В
12 часов инаугурация началась. Когда она
закончилась и Джохар вышел, воздух сотрясли
залпы тысячи автоматных и пулеметных
очередей. Это был военный салют всех
принявших участие в отражении введения ЧП
на чеченской земле, он звучал
подтверждением политического и военного
счета 1:0 в нашу пользу! Перчатка была
брошена, первая дуэль состоялась, и мы
победили!
Со
страстной речью выступил Джохар на площади
перед народом, как всегда его встретили
оглушительными овациями и криками «АЛЛАХУ
АКБАР!». Сотни тысяч голов, как подсолнухи к
солнцу, повернулись к нему, глаза вспыхнули
верой и надеждой. Отныне он стал их знаменем
свободы. А в его сердце чеченский народ был
всегда единственной и самой огромной
любовью, рожденной в муках сострадания и
унижения, в изгнании в Казахстане.
Бесконечно томимый любовью к своему народу,
он страдал, как отбившаяся от стаи птица в
далекой Сибири, и теперь она пылала
неукротимой гордостью за всех чеченцев,
вставших все, как один, на защиту свободы!
Россия
поздно спохватилась, не рассчитав
исторический поворотный момент, время было
упущено, еще одна звезда сошла со старой
орбиты и ярко засияла на политическом
небосводе. «Чеченская Республика Ичкерия»
звали ее. А на арену борьбы вышла
действительно сильная, одаренная самим
провидением личность, и запоздавшие
телеграммы из Москвы со словами: «Поймать и
арестовать генерала Дудаева», казались
нелепыми даже самим отправителям. Законно
избранного лидера теперь защищал сам народ!
В
этот же день Сэйд-Али Сатуев, Шамиль Басаев
и его односельчанин Лом-Али
ГЛАВА
12
На Верховном Совете 11 ноября 1991 года был
отменен Указ Президента Российской
Федерации о введении чрезвычайного
положения на территории Чечено-Ингушской
Республики, надо было «сохранить лицо». Зато
Доку Завгаев осел в
Тем
временем к Джохару попали документы
секретных сотрудников и информаторов (стукачей)
из бывших архивов КГБ. Он взялся за голову.
Около 80 процентов элиты: интеллигенция,
обладатели ученых званий, самые уважаемые и
известные люди республики - были в этих
списках! Народ требовал их обличения и
публикации фамилий на страницах газет.
Страсти разгорались, некоторые требовали
немедленного расстрела предателей. Джохару
было очень тяжело, воочию он убедился, какое
количество его соплеменников, вольно или
невольно, попало в сети КГБ. За должности и
звания нужно было платить дань не одними
деньгами, а буквально продавать душу
дьяволу. Но нужно ли было обнародовать их
имена? Ведь за каждым стоит не только семья,
но и многочисленные родственники,
непричастные к тайной спецслужбе. По
чеченским обычаям позор ляжет на весь род,
им всем придется уехать, но в чем они
виноваты? Кроме того, Джохар был уверен, что
сейчас, после развала СССР и объявления
независимости Чеченской Республики,
большинство «стукачей» порвет с советским
прошлым. Джохар успокоил страсти, выступив
перед народом: «Сожжены все архивы КГБ, все
грехи остались в прошлом, мы начинаем новую
жизнь, все вместе, с белой страницы». Перед
этим все бывшие штатные сотрудники
поклялись и дали расписку в том, что больше
они на КГБ работать не будут.
На
третий день после инаугурации, 12 ноября,
было проведено заседание военного совета.
Джохар поставил вопрос о доукомплектовании
дивизии, на базе которой в дальнейшем будут
созданы вооруженные силы Чеченской
Республики. Поднимал с места одного,
другого, никто не владел ситуацией. Джохар
потемнел лицом, начал разносить
присутствующих: «Как вы собирались
защищать республику, если не знаете, что у
вас происходит? Надеялись на народ? Здесь
есть кто-нибудь, кто способен доложить
обстановку?» Встал Гелани Ахмадов, офицер в
отставке, бывший ранее четыре года
начальником мобилизационного отдела.
-Доложи
обстановку!
-На
данный момент в Чеченской Республике
имеется 30 000 человек народного ополчения. В
каждом районе при сельсоветах созданы
военные штабы, избраны командиры, перед
каждым поставлена своя задача,
организована связь через посыльных на
случай отключения телефонов. Части
располагаются там-то и там-то. Призывной
ресурс - 10 000 человек, на каждого
подготовлены документы. Джохар посветлел:
-Са воша (брат мой),
после совещания зайдешь ко мне.
Позже
Гелани зашел в Совмин и как ни отказывался,
Джохар назначил его на должность
начальника мобилизационного отдела. «Ты
должен провести призыв. Мой первый указ:
отныне чеченцы будут служить на территории
Чеченской Республики». Как только был
объявлен призыв, народу повалило - отбоя не
было, в отличие от прошлых лет. Первые 120
человек прибыли в Бароновскую часть,
российские офицеры отказались впустить их,
закрыв ворота: «Есть приказ генерала
Соколова, командующего этой частью, - не
запускать!» Гелани, взяв с собой 10 крепких
ребят, подъехал к штабу генерала Соколова:
-На
каком основании не запускаете призывников?
-Министр
обороны запретил. Чеченцы будут служить,
как и раньше по плану призыва, в России.
-Ты отказываешься выполнять приказ
нашего президента?
-Да,
отказываюсь.
Гелани скрутил с ребятами генерала и привез
в кабинет к президенту. Джохар подошел к
Соколову, сузил глаза: «Так это ты
отказываешься выполнять приказ
главнокомандующего Чеченской Республики?»
Гроза собиралась, и лавина гнева могла
обрушиться и затопить генерала Соколова, не
ожидавшего такого поворота дел. Он счел за
лучшее благоразумно подчиниться и
вытянулся по стойке смирно: «Никак нет,
товарищ главнокомандующий!» В дальнейшем
на все распоряжения Джохара генерал
Соколов вытягивался, отдавал честь и
отвечал кратко: «Так точно, товарищ
президент!» Большое дело - привычка.
Инцидент был исчерпан.
После
этого все приказы Джохара выполнялись
беспрекословно. Полным ходом пошел набор.
Каждый день Гелани должен был докладывать о
количестве призывников и состоянии
вооруженных сил на этот день. Через три дня
из Бароновской части сбежали 15 российских
солдат срочной службы, не выдержав давления
новоприбывших «салаг». Где бы чеченцы ни
служили, никогда они не подчинялись законам
«дедовщины», царившим в частях Советской
Армии, и Джохар хорошо это знал. Потом
ежедневно начали убегать по 30-40 человек.
Через месяц срочной службы в частях не
осталось ни одного российского солдата.
Затем начали уходить офицеры. Приехали
генералы Грачев, Шапошников, Громов, Аушев.
Провели совещание - что делать с
вооруженными российскими силами? Основной
вопрос, который их интересовал: куда пойдет
оружие, находящееся на территории Чечни?
Сама вооруженная единица ни кого уже не
интересовала. Тогда Джохар сказал: «Ни
одного автомата вы отсюда не увезете!»
Генералы покинули Чечню.
После
этих переговоров был назначен день выезда
из Чеченской Республики оставшихся
офицеров и членов их семей. На заранее
подготовленные автобусы семьям
военнослужащих помогли погрузиться
чеченские призывники. И за один день, под
бдительной их охраной, российские офицеры
покинули Чечню вместе со всеми своими
домочадцами и вещами. Одной из первых
республик, освободившихся от российских
войск, стала Чеченская Республика.
Итак,
26 мая 1992 года Россия подписала с Чеченской
Республикой соглашение
Мы
переехали в дом к еще одному, второму по
старшинству, брату Джохара от другой матери
- Мурзабеку. Его дом стоял с правой стороны
при въезде на улицу Шекспира, почти
напротив дома Бекмурзы, через забор с
Басханом.
Посетители
одолевали Джохара на работе так же, как и
дома. Сразу после его избрания в кабинет
потянулась длинная очередь, конца которой
не было видно. Каждый хотел лично обнять,
поздравить и рассказать обо всех своих
бедах, которых накопилось бесконечно много
за годы советской власти. Все эти проблемы,
в их понимании, президент мог разрешить
одним росчерком пера. С некоторыми
просителями Джохар беседовал по несколько
часов, в итоге основную свою работу ему
приходилось делать по ночам, возвращался он
лишь под утро. Но утром его уже ожидали
другие гости, которые каждый день с семи
утра сидели во всех комнатах нашего дома, не
поместившиеся стояли вдоль забора. Джохар
никому не отказывал, делал для них все, что
было в его силах, но долго так продолжаться
не могло. Бесконечные беседы с ходоками и
работа на износ выматывали президента.
Через месяц товарищи Джохара постановили
ограничить часы приема и организовать
предварительную запись. Мовлена Саламова,
помощника президента, дружно возненавидела
вся республика, потому что все ограничения
шли через него.
Чеченскую
Республику наводнили российские и
иностранные журналисты совсех стран мира,
для них светофор был всегда зеленым. Джохар,
выступая на совещании РОВД республики,
предупредил: «Приезжий человек настолько
слаб и беспомощен в чужой стране, что
нуждается в защите, а не в преследовании.
Если мне станет известен хоть один случай
притеснения со стороны кого угодно, в том
числе и правоохранительных структур, -
предупреждаю!!! - поднял палец и обвел всех
присутствующих начальников строгим
взглядом. -Лично будете отвечать!» Эти слова
стали всем известны, и приезжие чувствовали
себя спокойно, более того, к ним нередко
прикрепляли даже охрану. Именно этим
журналистам, бесстрашно приезжавшим к нам
во время ведения боевых действий, мы потом
были обязаны правдой о войне.
В
селах старики выбирали на Совете старейшин
самых лучших и красивых юношей в охрану
Джохара, президентскую гвардию. Во главе
гвардии стал Мовлади Джабраилов, мастер
спорта по каратэ, обладатель «черного пояса».
Джохар и сам был спортивным, дома у нас
всегда имелись небольшие гантели, и где бы
мы ни жили, в Сибири или в Прибалтике,
вернувшись со службы, поужинав и немного
отдохнув, он начинал играть ими. Поэтому
всегда был подтянут и в хорошей спортивной
форме, его фигуре мог позавидовать любой
юноша. Четверо выбранных гвардейцев -
Максуд, Муса, Магомед и Руслан, неотлучно
бывшие рядом с президентом, - стали его
телохранителями и членами нашей семьи. С
ними у меня была большая дружба, впрочем,
точно такая же, как и с остальными. Эти
молодые ребята отчаянно рисковали своей
жизнью и могли умереть в любой момент
очередного покушения на президента, мечтая
только об одном - спасти президента, закрыв
его своим телом. Кто из нас в детстве не
мечтал о героических подвигах, но для них
любой миг мог стать действительно
последним, а мечта - реальностью.
Двое
гвардейцев всегда стояли возле дома на
улице, они менялись через сутки, и мне
хотелось их накормить. Они вежливо
отказывались и, голодные, упорно продолжали
стоять на своем посту в дождь, ветер, снег,
весь день и всю ночь. Сменялись они только
рано утром. «Ну почему вы все-таки не
заходите?» - продолжала упрашивать я.
Наконец один из них ответил: «Я даже у
своего дяди ни разу не ел из уважения к нему,
а тут - президент... ничего, потерпим», - и
отвернул порозовевшее от смущения лицо.
Видимо, недаром Джохар подчеркивал, что
настоящий мужчина - не раб своего желудка. И
как бы любой из них ни был голоден,
обязательно оставлял после себя на блюде
самый большой и лучший кусок. Эта
деликатность в еде и самоотречение были для
них привычным делом. Все они прибыли из
разных сел, но сделаны словно по одной
добротной мерке. Их ничему не приходилось
учить, настолько все они были прирожденными
воинами. Спустя неделю, по строгому приказу
Джохара, к нам в дом на трапезу стали
заходить все гвардейцы, но все-таки они
очень стеснялись. Им легче было оставаться
голодными, чем нарушать традиции.
К
тому времени мы уже переехали на улицу
Ялтинскую, несколькими улицами ниже улицы
Шекспира. Джохар продал свои новые белые «Жигули»,
и мы купили на эти деньги половину коттеджа
с небольшим садовым участком. Высокое
абрикосовое дерево опиралось одной большой
веткой о крышу дома. Старая айва, две
черешни, в центре молодая яблоня и
персиковое дерево в глубине сада... Через
железный крашеный забор на улицу
перекинулся высокий розовый куст,
усыпанный, словно огоньками, алыми бутонами
и расцветшими цветами. Этот куст начинал
цвести ранней весной и отцветал только
поздней осенью. По этим розовым огонькам
издалека и узнавали наш дом.
Мы
уже в который раз начинали нашу жизнь с нуля.
Только на этот раз нашесемейство
значительно увеличилось из-за охраны. В
Тарту осталась вся старая мебель, но Джохар
не унывал, надеясь на родственников. И
действительно, многие из них, приходя в
гости и увидев, чего нам не хватает, в
следующий раз обязательно приносил кто
ковер, кто стол со стульями. В итоге все
получилось разномастное, но очень уютное. И
в довершение к этому неопределенному стилю
я еще развесила на стенах все свои картины.
Каждый, кто заходил в наш дом, сразу начинал
разглядывать мои картины и делать
критические замечания, к счастью, не по
поводу обстановки. А я каждый день ломала
голову, чем же мне накормить семью, гостей,
личную охрану Джохара и постовых, стоявших
на улице. Было совершено непонятно, кто
должен об этом заботиться и привозить нам
хоть какие-нибудь продукты. Старые министры
работать уже не хотели, новый Кабинет
министров еще не был утвержден парламентом,
а КОУНХ (временный Комитет народного
управления хозяйством), во главе которого
восседал Яраги Мамодаев, народ уже успел
прозвать «комитетом по оперативному
разворовыванию народного хозяйства». Басню
«Лев и шакалы» я написала о таких, как он, не
зря у меня сразу к нему сердце не лежало! Я
все рвалась прочитать ему басню вместе с
посвящением, но Джохар не разрешал: «Не
будем обижать человека». На самом деле он
просто не хотел, чтобы я наживала себе
лишних врагов.
После
того как прошли выборы в парламент, Кабинет
министров был сформирован и утвержден
парламентом, Яраги снят и КОУНХ распущен.
Чтобы поднять свой вес, Яраги начал ездить
по разным странам, заключая неактуальные
для республики договоры. После поездки в
Японию он целый час, торжественно выступая
по местному телевидению, демонстрировал
две черные сабли: одну большую - для того
чтобы сделать харакири, то есть распороть
себе живот, и маленькую -по японским
традициям, чтобы друг смог перерезать горло
неудачливому самураю. К этому
убийственному набору прилагалось белое
полотняное полотенце, все в пятнах крови.
Яраги передал этот национальный подарок
Джохару якобы от японского правительства,
хотя в его правдивости я часто сомневалась.
Однако успех был ошеломляющим. «Такой
дорогой подарок - оружие - могли подарить
только истинные друзья», - считали
потрясенные зрители. «Недалек час и за
признанием нас Японией», - переговаривались
меж собой, покачивая головами, довольные
старики. Яраги хорошо знал кавказский
менталитет. Но, в отличие от других,
самураем в своих мечтах представлял,
конечно, Джохара, а «другом», держащим за
спиной наготове маленькую саблю, -
наверняка себя.
Находясь
во главе КОУНХ, Яраги уже успел осуществить
частичную приватизацию и приготовить
обширную программу по приватизации всех
государственных предприятий, фабрик и
заводов, договорился с заинтересованными
людьми, которые сразу стали его
поддерживать. Джохар, вначале заявив о
необходимости приватизации, вскоре сказал,
что с решением этого вопроса торопиться не
следует, что достояние народа он разграбить
не даст. Затем издал Указ, запрещающий
приватизацию нерентабельных предприятий, и
определил меры наказания для тех
руководителей, которые «заморозили»
производство. В действительности многие из
них, выполняя негласный приказ российского
правительства об экономической блокаде
молодой республики, тайно работали на себя.
Ходили упорные слухи о том, что «эта власть
больше трех месяцев не продержится», а
партократы считали дни...
Сразу
сократилось производство товаров, в
магазинах опустели полки, на рынке
подскочили цены. Народ возмутился: куда
мгновенно могли исчезнуть продукты? Взяв с
собой несколько человек милиционеров,
доброволец Иса Ахъядов срочно навел «ревизию»
на колбасном заводе. Сбили замки. На складе
с потолка гирляндами свисали колбасные
ряды уже портящейся пыльной колбасы,
несколько заплесневелых тонн лежало в
мусоросборнике. Иса заснял эту мрачную
картину и показал голодным телезрителям.
К
нам в дом пошли родственники «оскорбленного»
начальника этого предприятия. Слезно
уверяя, что он тут совсем не при чем, они
даже хотели объявить храброму Исе кровную
месть и подали на него в суд. Но он, не боясь
преследования целого рода «колбасников»,
успел вскрыть и другие преступления против
чеченского народа, обнаружив колонну машин
с многотонными залежами драгоценного
сахарного песка.
Благодарный
народ дал быстрому Исе, который был совсем
небольшого роста (но ведь «храбрость от
размера не зависит»), ласковую кличку Щекар-Иса
(Сахар-Иса) и навек занес Ису в страницы
своей памяти. Особенно его любили старики,
как истинные мусульмане колбасу они не ели,
опасаясь наличия в ней свинины, а вот без
сахара пить чай совсем не могли! Созданные
затем комиссии, кинувшиеся проверять
другие предприятия, ничего не нашли -
опоздали! Слух о готовящейся проверке
мгновенно разносился по маленькой
республике, тем более что все вокруг -
знакомые и родственники. В итоге желающих
проверять и контролировать оказалось так
много, что пришлось издать особый указ,
защищающий права предприятий.
У
нас в доме было точно такое же положение,
как и у всех, особенно неудобно было перед
гостями, которые приходили ежедневно.
Выручали меня блины и пирожки, которые я
могла печь с чем угодно: картошкой, капустой,
яблоками. Их можно было подать к чаю, и стол
уже казался не таким пустым.
Однажды
средь бела дня в машине, груженой ящиками,
приехал радостный охранник Максуд. Я не
верила своим глазам: печенье и конфеты,
фруктовая карамель. «Где ты все это взял?» -
спросила я его. «У меня друг - завскладом, он
узнал, что у нас к чаю нет ничего, и прислал»,
- отвечал сияющий Максуд. Он был одним из
четырех личных телохранителей Джохара,
красивый, высокий, атлетически сложенный, очень
Максуд
был большим любителем тяжелого рока и у
себя в комнате, в простом сельском доме,
сделал светомузыку. Переливаясь в ее лучах,
лениво качались в прозрачном аквариуме
вуалехвостки и золотые рыбки. Аквариум тоже
был его увлечением, и за любимыми рыбками он
ухаживал сам. На день рождения нашей дочери
Даны Максуд привез большой круглый
аквариум и зыбок в полиэтиленовом пакете с
водой и установил его в зале. Кроме того, он
был еще и мастером спорта по дзюдо.
Приехавшие
из Франции журналистки, впервые увидев
наших гвардейцев и охрану Джохара, были
приятно удивлены: «Где вы таких Аполлонов
набрали, они с успехом могли бы позировать
для обложек модных журналов, все, как один, -
Алены Делоны». Джохар с улыбкой гордо
отвечал: «Это простые ребята из наших сел, а
вот если бы вы в горы поднялись, там
действительно есть на что посмотреть!»
С
легкой руки Максуда наше положение
значительно поправилось. Теперь не только
гостям и соседям, но даже нашим охранникам,
когда они ехали домой, я давала пакеты с
конфетами и печеньем - детям. Совершенно
неожиданно из сел начали передавать мне
творог, сметану и молоко в стеклянных
трехлитровых банках родственники наших
гвардейцев. Наверное, дома они рассказывали,
как мне приходится вертеться, чтобы всех
накормить. И помогать стала вся Чечня. То,
чего не делали министры, взяли на себя
простые люди.
С
большим трудом прошло формирование
Кабинета министров. Устоявшаяся за долгие
годы СССР система властных кланов
принадлежала известным всем в республике
фамилиям - Завгаевым, Хаджиевым, Арсановым,
давно завербованным КГБ. Сетью
многочисленных поборов и взяток они, как
пауки, опутали и не хотели отпускать свою
многолетнюю жертву. Незадолго до
горбачевской перестройки один отчаявшийся
молодой чеченец прямо в кабинете
расстрелял министра лесного хозяйства. Об
этом еще долго все говорили, и большинство
было на его стороне, против только «пираты»,
засевшие в кабинетах. Этот чеченец был
арестован, осужден и расстрелян как
примерное назидание всем не смирившимся со
своей участью и для полного спокойствия
растревоженных министров. Но сейчас Москва
их больше не защищала, а ее спецслужбы
подталкивали к самым изощренным методам.
Мэром
города стал Бислан Гантемиров, и совершенно
неожиданно из кранов потекла вода,
заработала стоявшая доныне канализация. «Откуда
ты взял деньги на ремонт?» - спросила я его,
когда он пришел к нам. «Я оставил всех
работников на старых местах и сказал им: "Если
хотите работать - вложите то, что наворовали
раньше, потом еще наворуете"». Его
вступительная речь на первом собрании всех
работников городской мэрии поистине
отличалась оригинальностью. Но самое
удивительное было в том, что сам он не
усматривал в ней ничего особенного.
Одним
из первых состоялось и назначение министра
иностранных дел, выходца из Иордании,
Шамиля Бено. Генеральным прокурором была
назначена Эльза Шерипова, бывшая ранее
членом ОКЧН, мужественно показавшая себя в
последний период. Начальником Службы
национальной безопасности стал известный
борец, спортсмен, чемпион мира Салман
Хасимиков. Джохар надеялся, что он сможет
справиться, даже не обладая специальными
познаниями в этой области, хотя бы потому,
что не увяз в общей для бывших
профессиональных кадров коррупции. Сам
Джохар совмещал пост главы государства и
председателя Кабинета министров - это было
необходимым требованием сложного
переходного периода.
Поэт
и писатель Зелимхан Яндарбиев, возглавляя
Комитет парламента по
ГЛАВА
13
1992 год - год
путча в Грузии, год свержения российскими
спецслужбами
Это
был большой и очень умный человек, впрочем,
никогда без нужды не афиширующий своих
познаний. Но было еще что-то необъяснимое в
каждом его движении, в грустном молчании, в
печальных карих глазах - во всем
чувствовалось что-то нездешнее, очень
далекое от нашей грешной земли. Мужественно,
без всяких громких слов, он приносил себя в
жертву, спасая свой народ. «Вы
правильно выбрали
12
марта 1992 года в Грозном открылась сессия
грузинского парламента, которую открыл
президент Звиад Гамсахурдиа, гостем
парламентариев стал Джохар Дудаев. На
следующий день, 13 марта, парламент Грузии,
помимо прочего, принял постановление о
признании независимости Чеченской
Республики. Неустанно Джохар торопил
законотворческую деятельность, и 12 марта 1992
года парламентом Чеченской Республики была
принята Конституция ЧИР. Россия в то время
свою конституцию еще не создала.
Указ
о назначении министром МВД Салмана
Албакова вызвал бурю в официальном
собрании МВД. Лица, которые претендовали на
эту должность, заранее не собирались
подчиняться ни президенту, ни парламенту.
Настроения милиции усиленно «подогревались»
Москвой - слишком долго чеченская милиция
подчинялась ей. На следующий день, 29 марта,
оказалось, что парламент отменил Указ
президента. Зелимхан выступил по
телевидению и объяснил ситуацию: «На завтра
вооруженные группы оппозиции готовятся
произвести путч... и Москва надеется, что это
будет сделать так же легко, как в Грузии».
Колонна
автобусов с «путчистами» прибыла из
Надтеречного района и попыталась захватить
телевидение и радио. Москва, организовавшая
эту колонну, уже передала дезинформацию о
захвате «оппозицией» власти в Грозном и
предстоящем подписанием Доки Завгаевым
Федеративного договора от имени Чеченской
Республики.
Гвардейцы
быстро освободили Дом Радио, депутаты
парламента Иса Арсемиков, Ю. Хантиев, Ю.
Сосламбеков отправились с делегацией на
телевидение.
Старики,
совершавшие зикры, пошли туда же.
Прозвучали выстрелы, первым упал
окровавленный старик, затем двое молодых
людей. Возмущенный народ смел засевших на
телевидении «горе - путчистов», некоторые
из них выскочили в окна, другие убегали к
реке, выбрасывая оружие.
На
многотысячном митинге 1 и 2 апреля на
площади Свободы народ принял Обращение к
президенту и парламенту, требуя провести
расследование преступлений, совершенных
против чеченского народа реакционными
силами, агентами Российской империи,
принятия чрезвычайных мер по пресечению
разгула преступности. «Требуем проведения
аттестации всех должностных лиц, где
назначение или выборы ранее согласовывались
с партийными органами, особенно в судебно-следственных
органах». Обращение выражало поддержку
президенту и парламенту. А
Манана, с грустью
Ночью
Джохару приснился сон: его умершая мать,
взяв его за руку, подвела к
Россия,
наконец спохватившись, поняла, что сама
вооружила чеченский народ. Провокации ее
спецслужб не заставили себя ждать. Начались
массовые грабежи воинских складов с
оружием. Мы просыпались от перестрелок.
Звонил телефон, Джохару докладывали: опять
нападение на очередной склад. Срочно
поднимали президентскую гвардию, самых
верных народу и президенту людей. Срывались
с постов и мчались на помощь гвардейцы. И
как бы тщательно воинские склады ни
охранялись, толпы безоружных людей,
подстрекаемые провокаторами, шли во весь
рост, прямо под огонь автоматов. Они хорошо
знали, что охрана не будет стрелять в свой
народ, и не ошибались. Пули, пролетая над их
головами, огненными, трассирующими лентами
прошивали ночное небо, не причиняя
нападающим вреда. Оружие увозили и
тщательно перепрятывали, пока его не
находили снова. И опять нападение, драка,
часть оружия исчезала. Пришлось Джохару
самому заняться этим делом.
В
республике объявился новоявленный «святой»
Адам Дениев, владеющий гипнозом. Был случай,
когда он настолько убедил наивных верующих
людей в своей животворной силе, что один из
них, шестнадцатилетний подросток,
выстрелил в себя, твердо веря в то, что Адам
потом его оживит. Когда родственники начали
просить Адама вернуть мальчика к жизни,
Адам подошел к трупу и что-то пошептал ему
на ухо. Потом приложил ухо к его губам и
произнес: «Он сказал, что попал прямо в рай,
где ему так хорошо, что он не хочет
возвращаться на эту грязную землю...»
Люди
Адама работали на ФСБ, и говорят, что они по
его приказу расстреляли впоследствии «Красный
крест» в селе Новые Атаги. В 1998 году
руководство Службы национальной
безопасности ЧРИ официально обратилось к
руководству силовых структур России выдать
Адама Дениева, подозреваемого в
причастности к целому ряду преступлений,
убийств и похищений людей на территории ЧРИ
с 1991 года, в том числе и в Новых Атагах в 1996
году, а также к похищению и убийству В. Кан-Калика
и А. Бислиева. Кстати, осенью 1998 года у людей
Адама Дениева была захвачена отснятая ими
видеокассета, которую В. Путин
демонстрировал в 1999-2000 годах на Западе как
доказательство преступлений (похищения и
убийства людей) боевиками.
А
пока республику раскачивали три кита, на
которых должно опираться всякое уважающее
себя государство. И больше всего в этом
преуспела законодательная власть,
исполнительная явно за ней не успевала, а
судебная вообще плелась где-то в хвосте.
Парламент принял закон о местном
самоуправлении, были проведены выборы в
органы местной власти, но закон оказался
слишком поспешным и потому провокационным.
Каждый местный руководитель сразу стал
считать свой район своей вотчиной и
перестал подчиняться президенту. Они
заявили, что президент и они имеют одни и те
же права, так как они тоже избраны народом.
Парламент тоже почти по каждому вопросу
конфликтовал с президентом, иногда
принимая законы так быстро, что можно было
подумать, делал это специально, чтобы
поставить президента перед свершившимся
фактом. Никто
не возражал, когда Ингушетия выразила
желание
Москва
перестала выплачивать деньги республике;
не получали зарплату врачи, учителя, пенсию
- пенсионеры. Чтобы хоть как-то облегчить
жизнь в этот переходный период, была
приостановлена плата за газ и
электричество. Хлеб был тоже почти
бесплатным, чисто символическая цена 1
рубль в 140 раз была меньше российской. Эта
цена держалась больше года, пока хлеб не
стали вывозить в Россию, Дагестан и брать на
корм скоту. И почти каждый раз на очередном
заседании парламент поднимал вопрос о
повышении цены на хлеб, а Джохар снимал этот
вопрос с повестки дня. Вместо денег были
введены талоны на бензин, 40-50 литров на
одного человека, даже на новорожденного.
Семьи у чеченцев, как правило, большие, в
среднем 5-8 детей, поэтому бензина
получалось много. Народ обрадовался, тот, у
кого не было машины, мог продать или
обменять талоны на продукты. Утопический
коммунизм, о котором так много говорили во
Франции, начинался в Чечне.
Понимая,
что надо воспользоваться моментом, пока
наши структуры еще не сформированы, Россия
попыталась развязать военные баталии,
поссорив нас с донскими и кубанскими
казаками, но и тут им не удалось превзойти
стратегию Джохара. Он приехал в станицу на
казацкий съезд атаманов и заявил буквально
следующее: «Мы наших казаков в обиду никому
не дадим! Будем добрыми соседями...»
Настороженные казаки заулыбались. Одной
фразой он превратил возможных врагов,
которых Россия мечтала использовать как
буфер в будущей войне, в друзей. Перед
русско-чеченской войной Джохар успел
заключить договор о ненападении с выборным
общевойсковым атаманом Козициным самого
большого войска Донского. А остальные
атаманы без его войска выступить не
отважились. В 1996 году в конце кампании, все-таки
надумав, наконец, принять участие, уже без
опального Козицина, атаманы мудро решили
всем кругом: «Лучше будем делить
гуманитарную помощь», - и правильно сделали...
У
президента в кабинете собралось несколько
человек, разговор уже в который раз шел о
финансовых отношениях с Россией, о ее
дебиторских задолженностях.Джохар бросил
ручку: «Дальше так продолжаться не может.
Свои деньги нам нужны, как воздух! И чем
быстрее, тем лучше!» К его словам
присутствующие сначала отнеслись
скептически, но потом подумали: «А почему бы
и нет?» До поздней ночи обсуждали эту тему и
поехали по домам. На следующий день
началась работа по созданию эскизов
будущих денег. Через месяц художник Муса
Акмедмерзаев подготовил первые эскизы. К
работе над текстом подключились чеченские
специалисты. Одновременно парламент
работал над паспортом Чеченской Республики.
В конце августа государственные атрибуты -
первая денежная единица «сом» с портретом
Шейха Мансура и новый чеченский паспорт -
были готовы к выпуску.
В
Лондон вылетели Руслан Уциев вместе с
младшим братом Мурадом. Помимо главного
дела по печатанию денег и паспортов, они
должны были заняться подготовкой системы
компьютеризации всей Чеченской Республики.
Через полгода, в феврале, во время заседания
Кабинета министров, Джохара срочно вызвали
к телефону. Плохая весть. В Лондоне убиты
братья Уциевы. На следующий день Джохар
создал комиссию по возврату тел братьев на
родину, председателем назначил Гелани
Ахмадова. Преодолев огромные препятствия,
начиная с получения визы и кончая
оскорбительным досмотром в английском
аэропорту Хитроу, Гелани прилетел в Лондон.
После встречи и разговора с офицерами
Скотланд-Ярда, ведущими это дело, сомнений
не оставалось, убийцы - работники КГБ.
Исполнители этого убийства -двое армян.
Один из них повесился у себя в камере,
другой приговорен к пожизненному
заключению в лондонской тюрьме.
Фирма
«Томас де Лабю», исполняющая контракт,
категорически отказалась печатать
чеченские купюры и паспорта, мотивируя
отказ угрозами со стороны Министра
иностранных дел России. Понеся убытки,
фирма вернула деньги и заплатила штрафные
санкции Чеченской Республике.
Цель
этого убийства ясна. Россия не могла
допустить введения чеченских денег и
паспортов, являющихся одним из самых
главных атрибутов независимой государственности.
ВТОРАЯ
АГРЕССИЯ
В октябре
1992 года, организовав очередную бойню,
Россия вторглась в
Джохар
каждый вечер выезжал в Шалинский танковый
полк, где располагалась основная база
военной техники, и «рвал на куски»
командира Сайфутдина за его бездействие по
восстановлению техники,
неукомплектованные экипажи, отсутствие
запасных частей и боекомплектов. Не
добившись положительных результатов,
Джохар вызвал к себе Гелани Ахмадова и
распорядился выполнить эту работу. Гелани
попросил дать ему письменный приказ от
главнокомандующего с соответствующими
полномочиями. Через три дня Гелани нашел
агента, посадил его на гауптвахту. Очень
скоро тот показал, где находится
оборудование и запасные части к технике
Шалинского полка. В ЧИСНАБ добыли часть
аккумуляторов, недостающие сняли с КРАЗов
цементного завода. С автобаз были привезены
необходимые запчасти на машины «Урал» для
установок «Град». Гелани днем и ночью не
спал вместе со своими подопечными, все
трудились, не покладая рук. За три дня
техника была восстановлена и
укомплектована экипажами.
Бывший
военком республики Ибрагим Дениев начал
было саботировать призыв военных
специалистов, уволенных в запас, подсовывая
совсем пожилых, не владеющих современной
техникой людей. Но Гелани предупредил, что
поставит вопрос перед президентом об
упразднении всех военных комиссариатов в
Чеченской Республике. Специалисты сразу
нашлись. Смотр техники прошел отлично,
Джохар сиял и не находил себе места от
радости. Вся техника немедленно была
поставлена на границу с Ингушетией. Две
российские танковые колонны,
расположившиеся слева и справа от дороги,
ведущей на территорию Чечни, находились под
прицельным огнем установок «Град»
Чеченской Республики, а все выезды и отходы
танков в любом другом направлении
заминировали.
Был
интересный момент, когда российская и
чеченская стороны достигли согласия о
разводе войск, и чеченская сторона доложила
о ситуации, в которой находятся российские
отдельные части в данное время, руководству
группировке войск. Они посмеялись, и только,
но когда чеченские саперы начали
вытаскивать и показывать противотанковые
мины, они не поверили собственным глазам,
когда же им показали установки «Град» и
предъявили координаты ведения огня, в
глазах российского командования отразился
ужас: «Да, это не Азербайджан, не Грузия и
даже не Афганистан...»
По
приглашению Джохара приехал друг юности,
летчик стратегическойавиации Руслан
Шахабов, уже полковник. Джохар надеялся, что
Руслан поможет создать чеченскую армию, и
поставил его командующим. Парламент
присвоил новые воинские звания: Джохару,
бывшему генерал-майором, звание генерал-лейтенанта,
Руслану - звание генерал-майора. Джохар
отказался от нового звания: «Я его еще не
заслужил».
Первый
военный инцидент не заставил себя долго
ждать, российские войска, стоящие на
границе с Ингушетией, «прихватив»
несколько лишних километров, продвинулись
до станиц Ассиновская и Серноводск, где
были остановлены нашими вооруженными
силами. Джохар объезжал границу, когда
случайно напоролся на такой выдвинувшийся
российский блокпост. Увидев самого
президента, солдаты растерялись и
передернули автоматы. Разгневанный Джохар
вышел из машины, его лицо пылало, глаза
метали искры и молнии, большими шагами он
подошел к ним и громовым голосом отдал
приказ: «Немедленно сдать оружие! Отойти на
свою границу!» Президентская охрана быстро
разоружила блокпост, и Джохар уехал.
В
этот же день Джохар, Умалт Алсултанов (министр
МВД) и Гелани Ахмадов проверяли блокпосты в
сопровождении трех машин и восьми человек. Проехав
последний чеченский пост, они оказались
между российскими и чеченскими постами.
Несмотря на протестующие возгласы
министра МВД, три машины понеслись в
Назрань. Вдоль всей дороги стояли
российские войска, на территории Ингушетии
было введено чрезвычайное положение, и тем
не менее они все-таки ехали. Вдобавок Джохар
и Гелани начали во все горло распевать
чеченские песни. При подъезде к резиденции
Руслана Аушева их встретили удивленные
ингуши: «Джохар приехал! Джохар! Джохар!»
Вышел ингушский полковник
и начал выражать свой протест на «внеплановый»
визит. Джохар в привычной ему в таких
случаях манере послал его подальше. Ребята
из охраны провели Джохара в кабинет
Президента Ингушетии. Через десять минут
появился сам Руслан, завязалась дружеская
беседа. В начале Аушев выразил свои
претензии, которые заключались в том, что
чеченцы не помогли ингушам. На что Джохар
ответил: «Эта ситуация, дорогой мой Руслан,
создана руками ваших депутатов, сидящих в
российском парламенте, именно для того,
чтобы бравый генерал Джохар Дудаев на лихом
белом коне врезался в гущу событий и втянул
быЧечню в войну. Для ваших депутатов я этого
делать не буду, но если ингушский народ
попросит помощи у чеченцев и даже если ни
один чеченец не приедет в Ингушетию, я буду
стоять рядом с тобой! Тем не менее хочу
заметить, что продвижение осетинских
боевиков за российскими танками было
остановлено моими добровольцами в количестве
двухсот человек. Они прибыли в полном
боевом вооружении и с оружием для вас,
которое ваши же ребята продали на базаре
осетинам!»
После
этой речи Джохара Руслан замолчал. Зазвонил
телефон, Руслан подошел, поднял трубку: «Да,
Сергей Михайлович! Да! Да!» Джохар грустно
пошутил: «Что, хозяева звонят?» Руслан ушел
от ответа. Звонил
Шахрай, которому уже доложили о приезде
Джохара. «Что-то, мне кажется, ты не рад
нашему приезду». - «Да нет, Джохар, как-то вы
без предупреждения». - «А скажи мне, когда
вайнахи ходили в гости, предупреждая об
этом?» Руслан совсем растерялся, не зная,
что ответить. Через полтора часа дружеской
беседы, в первом часу ночи поехали обратно,
так же распевая песни. Гелани сказал
Джохару: «Джохар, завтра по этой дороге в
Чечню даже мышь не проскочит».
На
другой день, вечером, возвращались «самоделегированные»
Яраги Мамодаев, Русбек Бисултанов и Руслан
Шахабов. Яраги ездил вести переговоры с российским
командованием, чтобы потом выступить в роли
«спасителя нации». Они припозднились и,
возвращаясь, были задержаны на других
российских постах рассерженными
пограничниками. Целый день шел дождь,
дорога была в больших грязных лужах. Их
разоружили, заставили выйти из машины и
лечь на землю. Продержав в таком положении
целый час, их «делегацию» отпустили. И в тот
же вечер униженный Яраги, выступая по
телевидению, заявил, что Джохар чуть не
погубил их «важную» миссию. Джохар
отреагировал мгновенно: «Сапожник должен
шить сапоги, а пирожник печь пироги! На
ведение переговоров вас никто не
уполномочивал, для этого есть политическое
руководство. А я как Президент Чеченской
Республики обязан инспектировать ситуацию
на линии военного противостояния. В чем и
заключалась моя поездка! Враг внедрился на
нашу территорию, поставил свой блокпост, а
они там переговорами занимаются! Значит,
такие вы мужчины, если легли в лужу!»
После
этого обратился к населению: «Для
беспокойства нет никакого основания. Ваш
покой надежно охраняется. Что касается
российских солдат, то я скажу: "Молодец
среди овец, против молодца - сам овца!" На
наших полях растет хлеб. Поля не
предназначены для того, чтобы вы там
окапывались. Не поганьте! И советую
немедленно убираться, пока не поздно!» - тут
Джохар разгневанно постучал пальцем по
столу. Люди после его выступления
облегченно вздохнули.
Грозный
был переполнен беженцами, почти в каждой
квартире помещалось по несколько ингушских
семей, большей частью беспомощные женщины,
плачущие маленькие дети и старики. Все
мужчины остались в Ингушетии. На экранах
телевизоров последовательно
транслировались документальные кадры:
страшные, обезображенные трупы, вывезенные
из Пригородного и сложенные на большой
поляне, по которой потерянно бродили люди,
пытавшиеся опознать родственников. Через
Джейрахское ущелье, обрываясь на горных
обледеневших тропах, шли из Пригородного
беженцы, вынося стариков и детей. Мужчина,
поскользнувшись, выпустил одного из двух
детей, сидевших на его руках. Его горестный
крик повторило эхо и далекий всплеск реки,
посыпались мелкие камушки, и все стихло. В
скорбном молчании вереница людей шла
дальше. Ингуши срочно искали оружие,
бронежилеты, патроны у знакомых, одалживая
или покупая на «черном рынке».
В
инспирированном Россией осетино-ингушском
конфликте погибли лучшие сыны ингушского
народа, первыми храбро бросившиеся на
защиту своих братьев, жертвами стали сотни
мирных граждан, около
60 тысяч ингушей насильно были
Началось
«бабье лето». В нашем маленьком садике под
яблоней я писала свои картины. Однажды я
усадила в саду племянницу Джохара,
семилетнюю Элинку, отец ее был ингушом, и мы
все очень переживали по поводу
произошедших в Ингушетии событий. В глазах
маленькой девочки, казалось, застыла вся
трагедия ее народа. Худенькие ручки с
синеватой голубизной, загорелые щечки,
тонкая шейка, розовое, невинное, веселое
платьице с трепещущими оборками,
соломенная шляпка на волнистых смоляных
кудряшках - и ничего детского в ее
задумчивом взгляде.
В
том же месяце парламенты Чеченской
Республики и Российской Федерации провели
переговоры и подписали протокол, вновь де-факто
признающий Чеченскую Республику
независимым государством. Осталось только
договориться на уровне правительств и
подписать договор о взаимном признании.
Джохар форсировал события, к лету 1992 года
обстановка все усложнялась. Россия
блокировала осуществление денежных
переводов в Ичкерию и постепенно начала
осуществлять все виды блокад, надеясь
задушить республику.
Джохар
собрал правительство и спросил, что
предпринять. Надо было искать выход. На
одном из совещаний предпринимателей решили
попробовать пробить воздушную блокаду, у
республики были самолеты и пилоты, главная
проблема - воздушные коридоры. В самой
России было всего 4-5 аэропортов, из которых
самолеты летали за рубеж. Авторы
предложения Э. Хачукаев и Р. Алиев попросили
месяц на подготовку самого первого и
ответственного полета. Джохар хотел первым
проложить дорогу. Ровно через 30 дней, 22
августа 1992 года, в обстановке большой
секретности, Джохар поднялся с чеченского
аэропорта имени шейха Мансура на самолете
ТУ-134 и приземлился через несколько часов
полета в Джидде, международном аэропорту
Саудовской Аравии. Чеченскую делегацию
встречали коврами, официальным протоколом,
эскортом и так далее. Они побывали в трех
странах Аравийского полуострова, посетили
священные для мусульман места, Мекку и
Медину, удостоились высшей почести войти
внутрь Каабы. Первыми словами Джохара,
когда он вернулся, были: «Путь проложен.
Теперь свободный чеченский народ будет
свободно летать куда захочет!» Через
несколько дней были проложены авиадороги
во многие страны мира.
Началась
конкретная работа по налаживанию
международных контактов Чеченского
государства. За сравнительно короткое
время Джохар посетил с официальными
визитами Кувейт, Турцию, Кипр, Прибалтику,
США. Чеченская Республика начала
потихоньку расцветать благодаря торговле,
челночные чартерные рейсы делали свое дело.
На грозненском рынке можно было купить все,
что душе угодно, и по ценам гораздо ниже, чем
в окружающих республику регионах. Тот, кто
начал с двух тысяч долларов США и тяжелых
сумок, через год имел в свободном обороте
уже сто тысяч и продавал товары оптом,
целыми машинами на специально отведенном
для этой цели Петропавловском рынке. В
республику потянулись челноки из Дагестана,
Ставрополя, Ингушетии и других соседних
регионов России. Не зря еще Петр Первый
говорил: «Государство богатеет торговлей».
В Грозненском аэропорту стали садиться на
дозаправку дешевым и качественным
керосином лайнеры из России и других стран
СНГ. Документальные, короткометражные
фильмы, заснятые в странах, где побывали
представители чеченского народа, как
встречали наши делегации во главе с
Джохаром, транслировались по местному
телевидению, наполняя гордостью сердца
жителей республики. После очередного
такого визита личная охрана Джохара еще
несколько дней пребывала в эйфории,
мечтательно глядя куда-то за облака.
В
Москве начали возмущаться тем, что
президент непризнанной ею республики
летает на своем самолете, как президент
суверенной страны, куда хочет. В ответ на
протесты Джохар ответил кратко: «Небо не
может принадлежать одной России».
Однажды
самолет Джохара взял курс на Ирак. Только
взлетели, как получили приказ командования
российского ПВО немедленно идти на посадку.
Командир корабля забеспокоился: «Угрожают
поднять в воздух перехватчиков. Могут сбить,
если не выполним приказ...» Реакция Джохара
была совершенно невозмутимой: «В Грозном
есть российские самолеты?» Запросили по
рации, получили ответ: «Есть два самолета».
«Передайте военным мое предупреждение:
если они заставят нас сесть или собьют, эти
два самолета будут взорваны, а вся
ответственность за происшедшее полностью
ляжет на них». Больше таких приказов не
поступало.
В
сентябре 1992 года Джохар и Рамзан Алиев,
постоянно сопровождающий его, прилетели в
Анкару. По вине Министерства иностранных
дел Турции встречающие опоздали на 15 минут.
Джохар побледнел, это оскорбление было
нанесено не ему, а чеченскому народу. Он
сидел и ждал, не выходя из самолета, потом
принял решение улететь, сам сел за штурвал.
Но разрешения на вылет не давали. После
очередного отказа предоставить вылет
Джохар запустил двигатели, и самолет начал
движение. В это время приехали встречающие,
в том числе и заместитель премьер-министра
Турции, и начали уговаривать не улетать.
Самолет двигался прямо на здание \/IР.
Напуганные службы дали «добро» на взлет, и
самолет улетел на Северо-Кипрскую Турецкую
Республику. Там чеченскую делегацию
встречали с цветами и чеченским знаменем.
Сулейман Демирель позвонил Джохару и
попросил прилететь в Анкару на обратном
пути. После этого его встречали уже так, как
положено встречать президента суверенного
государства. Он умел заставить уважать себя
и республику. Зато обратно в Грозный Джохар
прилетел в битком набитом мешками самолете.
Узнав, что чеченские женщины застряли с
грузом товаров в аэропорту, он приказал им
помочь и загрузил свой самолет их товаром
За
рубежом у Джохара появилось много друзей. Но
с особенным уважением и
Сувениры,
подаренные президенту в этих поездках,
бережно хранились в специально отведенной
для них комнате во дворце. В будущем они
должны были украсить музей.
Летом
1993 года в Париже проходил авиасалон.
Президент Чеченской Республики был
приглашен туда, ему предложили испытать
самолет новейшего образца «Мираж» на
секретной военно-воздушной базе «Оранж».
После тридцатиминутного ознакомления с
устройством самолета на земле Джохар
уверенно сел в кабину и вместе со вторым
пилотом, тоже генералом, но французским,
совершил тренировочный полет. «Бой»
строился по схеме «двое против трех», то
есть двум «красным» самолетам, одним из
которых управлял Джохар, противостояли три
«синих», которые пилотировали лучшие
французские асы. Послеполетный разбор «боя»
на компьютерном мониторе показал, что из
пяти самолетов «целым» остался только один,
четыре были «сбиты». Победителем стал
Президент Чеченской Республики Джохар
Дудаев! Его пилотаж получил высшую оценку
среди французского летного генералитета. В
тот же вечер был организован пышный приемом
в честь Джохара в Центральном доме офицеров
ВС Франции в Париже. Его летное мастерство
поразило всех приехавших в те дни на
традиционный салон в Ле Бурже. Отрывок из
книги Мусы Гешаева, посвященной Джохару
Дудаеву: «Исполнен дерзости безумной и
гордого сознания бессмертия».
Грандиозные
планы строил непокорный Москве президент. Когда,
выступая по
Он
мечтал построить новую, экологически
чистую столицу Чеченской Республики вдали
от нефтеперерабатывающих заводов. Была
найдена красивая ровная
Джохар
хотел прорвать блокаду. В
большой тайне прокладывалась через
Особое внимание Джохар уделял и
созданию Академии наук Чеченской
Республики, работая с колоссальным
напряжением над этим проектом вместе с
Рамзаном Гойтемировым (бывшим
предводителем партии «зеленых», одним из
первых откликнувшимся на призыв Ельцина во
время ГКЧП) и Исой Арсамиковым.
В
Германии была закуплена очень дорогая
дорожная техника, агрегат, который,
двигаясь по улицам, разбивал старый асфальт
и тут же укладывал новый. Половина Грозного
уже блестела сине-черным асфальтом. Машины
не ехали, а неслись по ней так же, как по
европейским широким дорогам. Деньги за нее
должны были перечислить в течение года,
долг еще не был до конца выплачен, и когда
звонили из Германии, у Джохара сразу
портилось настроение. Он тут же поднимал
трубку и начинал «разносить» министров,
тянущих с оплатой.
Был
открыт военный колледж. Большое внимание
Джохар уделял школам-интернатам и ПТУ.
Ремонтировались старые больницы, строились
детские поликлиники, большое здание было
выделено под стоматологический центр.
Перед
новым Кабинетом министров Джохар поставил
задачу принять бездефицитный бюджет,
создать принципиально новую систему
налогообложения и формирования бюджета.
Джохар собирался перевести
нефтеперерабатывающую отрасль на новую
технологию. Благодаря его стараниям
родился проект освоения нефтедобычи в
Судане нашими специалистами, но, к
сожалению, он так и остался незавершенным.
Разрабатывалась новая методика
преподавания в средних школах.
Историю
чеченского народа надо было переписать
заново, в соответствии с
Для
особо одаренных мальчиков с семилетнего
возраста был открыт президентский лицей.
Красивая серая форма, золоченые
аксельбанты, ниспадающие с плеч, строевой
шаг делали маленьких лицеистов
неотразимыми. Особенно хорошо они
смотрелись на параде. Был проведен
отборочный конкурс. Родители обивали
пороги, прося принять их детей, но всех
желающих лицей вместить просто не мог.
Капитальный
ремонт был сделан в гостинице «Кавказ»,
стоящей на проспекте Абдурахмана
Авторханова, напротив Президентского
дворца, в ней обычно оста- навливались наши
гости и журналисты.
На
Первомайской улице создавался
мемориальный комплекс жертвам геноцида 1944
года. Этот комплекс был задуман Джохаром
еще в Сибири, когда он рассказывал, как
кощунственно чеченскими надгробиями
выкладывала советская власть стены
коровников и свинарников или мостила улицы.
Выточенные каменные белые чурты,
украшенные причудливой арабской вязью, -единственное,
что осталось у чеченцев от их предков. Почти
все родовые башни во время высылки были
взорваны, породистые кони уничтожены,
дорогое оружие с серебряной насечкой,
тонкогорлые медные кувшины разграблены.
Несколько сот человек поехали за прахом
погибших в Казахстане родственников,
исполняя их последнее желание быть
захороненными на родной земле. Джохар
сожалел, что не мог исполнить завещание
своего отца, его могилу он так и не сумел
отыскать, когда ездил во время одного из
своих отпусков в Сибирь. Вернулся он очень
печальным. На заброшенном кладбище занесло
песком сломанные надгробия и одинокие
могилы, лучший школьный друг, фотографию которого
Джохар бережно хранил в семейном альбоме,
умер еще в молодости, осталась только его
старая мать.
Строительство
мемориала вызвало в республике большое
оживление. Поисками чуртов
занимались взрослые, старики, дети. Многие
хотели принять участие в создании этого
уникального памятника, искали и
выдалбливали надгробия из мостовых, в селах
разбирали стены коровников, вытаскивая
даже обломки чуртов. И, аккуратно отмыв
многолетнюю пыль, уже белоснежными, их
торжественно привозили и водружали на
небольшой площади, где они и стояли ровными,
белыми рядами на обозрение прохожих. Джохар
по вечерам шелестел белыми листочками и все
рисовал и рисовал, пристроившись дома где-нибудь
на уголке стола. Меня он даже близко не
подпускал: «Это я должен сделать сам, это
мой долг». Ему не удалось исполнить
последний завет своего отца, и поэтому он
исполнял единственное и последнее желание
многих других людей.
На
Первомайке теперь останавливались
прохожие и собирались оживленные старики.
Некоторые из них еще знали арабский язык и,
читая полустертые надписи на чуртах, даже
вспоминали людей, лежавших под ними когда-то.
Целые надгробия поставили по диагонали,
заполнив белыми стройными рядами всю
небольшую площадку, между ними посадили
шелковистую зеленую травку и выложили
белыми плитками проходы, а в центре собрали
в большую кучу все обломки чуртов, и из них,
как будто из-под земли, выходила огромная
белая каменная рука, крепко сжимающая
кинжал, клинком устремленный в небо.
Напротив - стена со словами - клятвой: «Не
забудем, не простим, не оставим». Странное
ощущение возникало у каждого, кто
прогуливался по белым дорожкам мимо стоящих
чуртов. Как будто и в самом деле ожили
забытые предки и встали стройными белыми
рядами воинов, оберегая нашу общую свободу.
Где-то в глубине души тихое благоговение
постепенно перерастало в уверенность, что
так, видимо, и есть... Ничего не стоила бы эта
выточенная из камня рука с кинжалом, если бы
рядом с нами не было их душ. На каждое
удачное действие тут же рождалось
противодействие, активно поощряемое
Москвой, и Джохару приходилось буквально
продираться через все препоны, оставляя на
пути клочки своего сердца. «Я
политический бык, - с грустью иногда говорил
он, - но главное - пробить дорогу. Каждые
пятьдесят лет - высылка или уничтожение
чеченского народа,
В
апреле - начале мая 1993 года часть парламента
открыто перешла на сторону противников
независимости. Председателем парламента
они избрали Юсупа Сосланбекова. Этот
парламент утвердил Яраги Мамодаева вице-премьером.
Получив должность, Яраги тут же создал свои
параллельные структуры исполнительной
власти под видом комитетов управления
отраслями народного хозяйства, в
действительности антипрезидентский блок
из глав местных администраций. Сразу стали
ясны его дальнейшие планы...
Очень
долго Джохар раздумывал, что делать с
приватизацией. Через полтора года он твердо
решил, что она должна коснуться только
сферы обслуживания. Лечи Баталов, глава
комиссии по инвентаризации, должен был
переписать и поставить под контроль все
государственное имущество. Но во время
ревизии народного хозяйства он «забыл» о
многих ценных государственных объектах.
Под личным руководством Джохара была
проведена вторичная инвентаризация.
В
1993 году Яраги вместе с Лечи Баталовым
придет к нам в дом и начнет требовать полной
приватизации. За его спиной будут стоять
люди, успевшие по минимальной цене купить
или дать задаток за какие-либо предприятия,
фабрики или хозяйства, еще надеющиеся
сломить упорного президента. А Джохар будет
спорить и доказывать и уже в который раз
убеждать, что нельзя даром отдавать
народное достояние. Он так и не распродаст
то, что бездушно и легко в России давно ушло
«с молотка».
Через два часа разъяренный Яраги
перейдет на повышенные тона, и тогда
побледневший
Джохар тихо скажет: «Ты превратил в ад
два года моей жизни...» После своей отставки
Яраги создал в Москве
теневой кабинет чеченских министров,
уволенных в свое время Джохаром.
Три
раза Джохар менял Кабинет министров, искал
новых профессионалов. Пользуясь
переходным периодом, почти все пытались
разворовать то, что долгие годы
создавалось республикой с таким трудом.
Только Господин Народ, как любил говорить
Джохар, его поддерживал, и те немногие,
которые были с ним в начале пути.
ГЛАВА
14
6 сентября 1992 года - первая годовщина Дня
независимости. Торжественный концерт
проходил на стадионе «Динамо» в центре
Грозного. До отказа переполненный людьми,
он гудел, как большой, полный разноцветных
пчел улей. Рядом с Джохаром Дудаевым сидели
приглашенные президенты, среди них - гости
из Турции вместе с сыном турецкого
президента Озала Тургута.
После
небольшого парада и вступительной речи
начался концерт. В национальных костюмах
выплыл женский танцевальный ансамбль «Жовхар»
(жемчуг). Розовые шифоновые платья,
развевающиеся на длинных косах прозрачные
шарфы, осиные талии и потупленные черные
взоры - сама нежность, покорность и
молодость, как неповторимая ускользающая
мечта, зовуще реяла на сцене и уводила, и
звала куда-то далеко-далеко. Но вот
серебряный вихрь - чеченские юноши в
блестящих доспехах с кинжалами и огненными
глазами стремительно понеслись на кончиках
пальцев в древнем вайнахском танце. Этот
ансамбль так и назывался - «Вайнах». Каждый
чеченский мальчишка умеет танцевать
пламенную лезгинку, а на кончиках пальцев
его приучают стоять уже с двухлетнего
возраста. Этот танец является главным
атрибутом всех ловзар (свадеб).
Больше
всего поразил одинокий мужской танец с
буркой. Танцора почти не было, из обычной
черной бурки выглядывала только голова в
каракулевой папахе и виднелись ноги в
мягких кожаных ичигах (сапоги без подошвы).
Закрывшись буркой, спиной к зрителям, он
сделал по сцене три больших круга и
растрогал всех присутствующих до слез. Как
он это сделал, до сих пор остается для меня
загадкой.
Затем
выступал музыкальный ансамбль «Зама» (время)
под руководством Али Димаева, пишущего
музыку и исполняющего песни. Волнами
наплывала грустная мелодия, рассказывающая
о трагической судьбе маленького народа, о
высоких зеленых горах, бурных ручьях, о
слезах чеченских матерей. Эта песня
посвящалась матерям, но все же самой
печальной и самой любимой всегда
оставалась чеченская земля.
Певцы
и танцоры сменяли друг друга. Всеобщими
любимицами были Тамара Дадашева, хрупкая
изящная девушка с детским нежным голосом, и
строгая, с какой-то мраморной красотой
Марьям Ташаева. Тут уже не выдержали
зрители, так долго мечтающие принять
горячее участие во всем, что происходило
перед их восхищенными глазами. Первыми, не
вытерпев, на сцену полезли дети и подростки,
потом мужчины, одним прыжком заскакивая на
сцену, начинали лихо танцевать лезгинку
около особенно понравившейся певицы. Даже
мирно стоящий возле эстрады толстый
милиционер, которому полагалось следить за
порядком, тоже пошел выделывать пируэты.
Колыхался его большой, круглый живот, туго
перетянутый портупеей, плясала на боку
кобура, а он упоенно летал по сцене и
походил на серый воздушный шарик на
тоненьких ножках. Зрелище было так
уморительно, что зрители, забыв про певицу,
начали смеяться и хлопать только ему. Не
выдержав такого позора перед высокими
зарубежными гостями, багровый Министр МВД
срочно распорядился поймать «летящего в
танце» и вывести нарушителя порядка со
сцены.
А
потом в голубое сияющее небо поднялся
наполненный газом огромный, изумрудного
цвета воздушный шар с белыми и красными
полосами по бокам. Зазвучал гимн Чеченской
Республики Ичкерия. Запрокинув головы, мы
провожали шар взглядом, и вдруг из его
легкой плетеной корзины высунулся помощник
президента Мавлен Саламов и начал
размахивать большим национальным флагом
Ичкерии. Легкий зеленый шелк надулся
пузырем, трепетал и переливался и, казалось,
вот-вот сорвется с древка под напором
летящего воздуха и унесется в голубое небо.
«Какой Мавлен молодец! Никто и предположить
не мог, что он такой смелый», -только успела
подумать я, как... «Эх, перерезать бы сейчас
веревку, чтоб он совсем улетел! Тогда бы к
Джохару любой смог пройти...» - с сожалением
прозвучал у меня сзади, за ухом, чей-то
грубый мужской голос.
Ночью был салют на площади Свободы и
танцы до упаду. Танцевали все: молодцеватые
старики в папахах и смущающиеся, как
молодые девушки, старухи в больших платках,
мужчины и женщины, красивые и некрасивые, - и
каждый из них был неповторим и прекрасен.
Вокруг весело и дружно плясали дети,
большие и маленькие. Этот народ можно было
по праву назвать танцующим так же, как
поющей назвали революцию в Прибалтике.
Вместе с ракетами небо пересекали
трассирующие автоматные очереди, салютуя
всему миру, что несмотря ни на что, сегодня
молодой Чеченской Республике исполнился
ровно год.
Форум «Кавказский дом», проходивший
примерно в те же дни, 4 сентября, подтолкнул
Россию к возобновлению диалога с Чеченской
Республикой. В работе «круглого стола»
принимали участие представители Абхазии,
Азербайджана, Армении, Грузии, Дагестана,
Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии,
Осетии. Кавказ объединялся, и этот процесс
обнадеживал, гарантировал подъем экономики
и стабилизацию будущей счастливой, мирной
жизни всех кавказских народов. Ключ к
решению всех проблем находился на Кавказе.
Вице-президент Александр Руцкой принял в
Москве представителей Чеченской
Республики, и все надеялись, что
конфронтация наконец закончится и
политический климат потеплеет. Было
принято решение открыть официальные
представительства Чеченской Республики в
Москве и Российской Федерации в Грозном -
таков один из результатов переговоров с
Александром Руцким.
В 1993 году благодаря Джохару стала
возможной встреча в Баку трех президентов:
Грузии - Э. Шеварднадзе, Азербайджана - А.
Эльчибея и Чеченской Республики. Джохар сам
летал в Ереван и провел переговоры с
армянским президентом Петросяном, надеясь
привлечь к участию в этом процессе и
руководство Армении. Уже имелась
договоренность о встрече президентов
Армении и Азербайджана для приостановления
военных действий в Карабахе. От имени «Кавказского
дома» в районе Закаталы в Азербайджане был
установлен памятник легендарному имаму
Шамилю. Джохар, принимая участие в его
открытии, сказал трогательную,
проникновенную речь, посвященную борьбе
Шамиля за освобождение Кавказа. Ночью 20
августа 2001 года памятник был подло взорван
врагами объединения кавказцев, успевшими
скрыться.
В
октябре 1992 года чеченская
правительственная делегация во главе с
президентом совершает перелет в США и
Великобританию по приглашению деловых
кругов. И в Америке, и в Англии были открыты
представительства Чеченской Республики
Ичкерия, проведены переговоры и достигнута
договоренность о торговом и экономическом
сотрудничестве. По
пути в Англию Джохар посетил Германию,
В 1992 году,
в октябре, от инсульта слегла моя мама, ее
положили в
А
отец продолжал страдать, осунулся и
слонялся целыми днями по дому, не
Когда
«это» появилось перед отцом в следующий раз,
он уже знал, как себя
-Какой
теплый «ментик», не хочется его снимать.
-Давай
я тебе шерстяной жилет куплю, - предложила я.
-Не
люблю носить жилеты, но с этим жалко
расставаться.
Джохар попробовал на него сверху натянуть
рубашку, пуговицы не застегивались. Потом
надел его сверху рубашки. Под костюмом
тонкий пуховый жилет совершенно не был
заметен. Джохар сиял: «Как тепло! Я теперь
любой мороз вынесу».
Через
несколько дней ко мне пришла наша дальняя
родственница Патимат, сноха дедушки Амаци,
она принесла связанные ею из тончайшего
белого козьего пуха носки специально для
Джохара и рассказала свой сон: «Пришел ко
мне умерший в том году отец и говорит:
срочно свяжи из самой лучшей шерсти белые
носки и отнеси Джохару». Утром,
обрадованный подарком, Джохар надел эти
белоснежные вязаные носки под свои обычные
тонкие черные - и, как это ни странно,
ботинки ему не жали. В ту холодную зиму,
когда все в Рескоме по очереди
простуживались, кашляли и чихали, один
Джохар, как всегда, был изящно подтянут, в
строгом черном костюме и белоснежной
рубашке. И только лукаво улыбался в ответ на
удивленные возгласы закутанных
журналистов. Карие глаза его смеялись. Не
мог же он сказать им на самом деле, что на
нем женский жилет, а
здоровье его охраняют даже с того света.
Все равно никто не поверил бы.
ГЛАВА 15-19